Враг мой - Страница 44

Заммис хихикнул и прижал ручонки к животу.

— Дядя, а как там вырос драконианин?

Я переместил ноги на тюфяк и улегся. Откуда берутся маленькие драконята? Посмотрев на Заммиса, я увидел, что ребенок ловит каждое мое слово. С недовольной миной я выложил ему чистейшую правду:

— Черт меня побери, Заммис, если я знаю. Черт меня побери.

Через полминуты малютка Заммис с упоением играл в камешки.

Летом я показал Заммису, как ловить и свежевать длинных серых змей, а после научил коптить их мясо. Сидит ребенок, бывало, на отмели над какой-нибудь илистой лужицей, желтых глазенок не сводит со змеиных нор — ждет, чтоб хоть один из тамошних обитателей высунул голову. Ветер дует вовсю, а Заммис и ухом не ведет. Но вот появляется плоская треугольная голова с малюсенькими синими глазками. Змея внимательно обследует лужицу, поворачивается и обследует сперва отмель, потом небо. Чуть-чуть вылезет из норы — и опять все проверит заново. Частенько змеи в упор смотрят на Заммиса, но маленький драконианин недвижим словно камень. Заммис не шелохнется, пока змея не выползет из норы достаточно далеко и, значит, уже не сумеет мгновенно улизнуть обратно, хвостом вперед. Тогда Заммис нападает — ухватит змею обеими руками чуть пониже головы. Змеи эти беззубы и неядовиты, зато энергичны и порой, случается, уволакивают Заммиса за собой в лужицу.

Кожи мы расправляли и обертывали вокруг поваленных деревьев, закрепляя там для просушки. Бревна были сложены на открытой площадке вблизи входа, но под скальным козырьком, обращенным прочь от океана. При такой обработке около двух третей змеиных шкур дубились, остальные же сгнивали.

За кожевенным цехом располагалась коптильня — обнесенная камнями каморка, где мы развешивали змеиные тушки. В яме, вырытой в полу каморки, мы разжигали костер из зеленых веток, а после заделывали маленькое входное отверстие камнями и глиной.

— Дядя, а почему мясо не портится, если его прокоптить?

Я задумался.

— Точно не могу сказать, но знаю, что не портится.

— Откуда знаешь?

Пожимаю плечами.

— Знаю, и все. Читал, наверное.

— Что значит «читал»?

— Чтение — это вот как я сажусь и читаю Талман.

— А в Талмане объясняют, почему мясо не портится?

— Нет. Я имел в виду — что читал в другой книге.

— У нас есть другие книги?

Я отрицательно покачал головой.

— Читал до того, как попал на эту планету.

— Зачем ты попал на эту планету?

— Я ведь тебе объяснял. Мы с твоим родителем совершили здесь вынужденную посадку после боя.

— Почему люди и дракониане воюют?

— Все крайне сложно.

Я неопределенно махнул рукой. У людей позиция такова: дракониане — это агрессоры, вторгшиеся в наш космос. Позиция дракониан, напротив, сводится к тому, что люди — агрессоры, вторгшиеся в их космос. А где же правда?

— Заммис, все объясняется колонизацией новых планет. Обе расы ведут экспансию, у обеих рас издавна сложилась традиция отыскивать и колонизировать новые планеты. Насколько я понимаю, с какого-то определенного дня наша экспансия пошла за счет друг друга. Понял?

Заммис кивнул и — на мое счастье — умолк, поскольку глубоко задумался. Главное-то я от драконьего детеныша познал: существует уйма вопросов, ответы на которые мне неизвестны. При всем том я был весьма доволен собой, ведь я успешно втолковал Заммису краткие сведения о войне и тем самым увильнул от необходимости обнаруживать собственное невежество в вопросах, связанных с заготовкой мяса впрок.

— Дядя!

— Да, Заммис?

— Что такое планета?

К концу сырого, прохладного лета мы битком набили пещеру дровами и пищевыми припасами. Сбросив эти заботы с плеч долой, я вплотную занялся тем, как бы приспособить естественные озерца (в глубине пещеры их было предостаточно) в качестве своего рода внутренней водопроводной системы. Сама-то ванна не составляла проблемы. Бросая раскаленные камни в одно из маленьких озер, можно довести воду до терпимой и даже приятной температуры. После купания с помощью полых стеблей растения, напоминающего бамбук, можно удалять из пещеры грязную воду. Затем нетрудно вновь наполнить ванну чистой водой из вышележащего озерца. Проблема заключалась в том, куда отводить грязную. В полу нескольких гротов были отверстия. Мы испытали первые три; через них вода просачивалась в нашу центральную жилую «залу», стекая при этом к ее порогу. Прошлой зимой мы с Джерри какое-то время подумывали использовать одно из этих отверстий вместо уборной, беря воду для слива из озерца. Однако мы тогда воздержались, потому что не знали, куда именно она будет сливаться.

Четвертое же отверстие, как оказалось, выводило воду за пределы пещеры, на скалу. Не идеально, но все-таки лучше, чем справлять нужду под градом, метелью или смесью того и другого. Мы расширили отверстие, превратили его в слив для ванны и уборной. Готовясь вместе с Заммисом насладиться первым нашим теплым купанием, я стянул с себя змеиные кожи, попробовал ногой воду и окунулся.

— Здорово! — Я обернулся к Заммису, ребенок успел раздеться только наполовину. — Иди же сюда, Заммис. Чудесная водичка.

Заммис уставился на меня, разинув рот.

— Что с тобой?

Вытаращив глазенки, малыш взмахнул трехпалой ручонкой:

— Дядя... что это такое?

Я глянул вниз.

— Ах это! — Я смущенно посмотрел малышу в лицо. — Заммис, я ведь уже объяснил тебе, ты не забыл? Я же человек.

— Но для чего это?

Я погрузился в теплую воду, тем самым скрыв из виду обсуждаемый предмет.